Неточные совпадения
Алексей Александрович взял руки Вронского и отвел их от лица,
ужасного по выражению
страдания и стыда, которые были на нем.
— Поспеши найти, завтра опять ступай и поспеши, все оставь и поспеши. Может, еще успеешь что-либо
ужасное предупредить. Я вчера великому будущему
страданию его поклонился.
Но только это и успел выговорить, онемев под
ужасным взглядом Аглаи. В этом взгляде выразилось столько
страдания и в то же время бесконечной ненависти, что он всплеснул руками, вскрикнул и бросился к ней, но уже было поздно! Она не перенесла даже и мгновения его колебания, закрыла руками лицо, вскрикнула: «Ах, боже мой!» — и бросилась вон из комнаты, за ней Рогожин, чтоб отомкнуть ей задвижку у дверей на улицу.
Когда я пробовал разогнать этот мрак, то она доходила до таких
страданий, что мое сердце никогда не заживет, пока я буду помнить об этом
ужасном времени.
Вы увидите, как острый кривой нож входит в белое здоровое тело; увидите, как с
ужасным, раздирающим криком и проклятиями раненый вдруг приходит в чувство; увидите, как фельдшер бросит в угол отрезанную руку; увидите, как на носилках лежит, в той же комнате, другой раненый и, глядя на операцию товарища, корчится и стонет не столько от физической боли, сколько от моральных
страданий ожидания, — увидите
ужасные, потрясающие душу зрелища; увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении — в крови, в
страданиях, в смерти…
Александров стоял за колонкой, прислонясь к стене и скрестив руки на груди по-наполеоновски. Он сам себе рисовался пожилым, много пережившим человеком, перенесшим тяжелую трагедию великой любви и
ужасной измены. Опустив голову и нахмурив брови, он думал о себе в третьем лице: «Печать невыразимых
страданий лежала на бледном челе несчастного юнкера с разбитым сердцем»…
Еще много часов оставалось до прихода Колесникова, и за эти часы пережил Саша ужаснейшее — даже самое
ужасное, сказал бы он, если бы не была так бездонно-неисчерпаема кошница человеческого
страдания.
Они были душа этого огромного тела — потому что нищета душа порока и преступлений; теперь настал час их торжества; теперь они могли в свою очередь насмеяться над богатством, теперь они превратили свои лохмотья в царские одежды и кровью смывали с них пятна грязи; это был пурпур в своем роде; чем менее они надеялись повелевать, тем
ужаснее было их царствование; надобно же вознаградить целую жизнь
страданий хотя одной минутой торжества; нанести хотя один удар тому, чье каждое слово было — обида, один — но смертельный.
— То же
ужасное выражение, которое было прежде, когда ты не хотел мне сказать. Геня, голубчик, скажи мне. Я вижу, ты мучаешься. Скажи мне, тебе легче будет. Чтó бы ни было, всё лучше этих твоих
страданий. Ведь я знаю, что ничего дурного.
Я никогда не видал таких
ужасных порывов душевного
страдания, такой бешеной, палящей тоски, такого пожирающего отчаяния, какие волновали несчастного любовника.
После разных разговоров о подробностях действительно
ужасных физических
страданий, перенесенных Иваном Ильичем (подробности эти узнавал Петр Иванович только по тому, как мучения Ивана Ильича действовали на нервы Прасковьи Федоровны), вдова, очевидно, нашла нужным перейти к делу.
И это
ужасное для него дело совершается с
страданием.
Доктор говорил, что
страдания его физические ужасны, и это была правда; но
ужаснее его физических
страданий были его нравственные
страдания, и в этом было главное его мучение.
«Если бы человек и мог не бояться смерти и не думать о ней, — одних
страданий,
ужасных, бесцельных, ничем не оправдываемых и никогда не отвратимых
страданий, которым он подвергается, было бы достаточно для того, чтобы разрушить всякий разумный смысл, приписываемый жизни», — говорят люди.
Это
ужасный мир, если
страдания в нем не производят добра.
Зачем, за что эти и тысячи других бессмысленных,
ужасных случайностей,
страданий, поражающих людей?
Осторожно я склонилась над ним, склонилась к его губам, — синим и запекшимся от
страданий,
ужасных физических
страданий, какие пришлось испытать ему, — коснулась их и — не смогла сдержать испуганного и отчаянного вопля. Губы отца были холодны, как лед.
Он лег навзничь и стал совсем по-новому перебирать всю свою жизнь, все то, чем он жил, и ясно увидел, что все это было не то, все это был
ужасный, огромный обман, закрывающий и жизнь и смерть. Это сознание увеличило, удесятерило его физические
страдания».
Страдание составляет основное требование трагедии. «Это не годится для трагедии, потому что здесь нет
страдания (apathes gar)», — говорит Аристотель. Чем
страдания ужаснее, чем меньше надежды выбиться из них, тем для трагедии лучше.
Общественное неустройство ужасно не только своею несправедливостью, не только
страданиями и лишениями, на которые оно обрекает большинство людей; всего
ужаснее, что оно обескровливает людей, лишает их самого нужного и ценного, силы жизни.
Умирает Николай Левин. Он страстно и жадно цепляется за уходящую жизнь, в безмерном ужасе косится на надвигающуюся смерть. Дикими, испуганными глазами смотрит на брата: «Ох, не люблю я тот свет! Не люблю». На лице его — «строгое, укоризненное выражение зависти умирающего к живому». Умирать с таким чувством —
ужаснее всяких
страданий. И благая природа приходит на помощь.
Я вижу причины своего
страдания в прошедшем, в заблуждениях моих и других людей, и если моя деятельность не направлена на причину
страдания — на заблуждение, и я не стараюсь освободиться от него, я не делаю того, что должно быть, и потому-то
страдание и представляется мне тем, чего не должно быть, и оно не только в действительности, но и в воображении возрастает до
ужасных, исключающих возможность жизни, размеров.
Но если бы человек и мог не бояться смерти и не думать о ней, одних
страданий,
ужасных, бесцельных, — ничем не оправдываемых и никогда не отвратимых
страданий, которым он подвергается, было бы достаточно для того, чтобы разрушить всякий разумный смысл, приписываемый жизни.
Но когда такого человека постигает
страдание, выходящее за пределы видимой ему связи
страдания и заблуждения, — как, когда он страдает от причин, бывших всегда вне его личной деятельности или когда последствия его
страданий не могут быть ни на что нужны ни его, ни чьей другой личности, — ему кажется, что его постигает то, чего не должно быть, и он спрашивает себя: зачем? за что? и, не находя предмета, на который бы он мог направить свою деятельность, возмущается против
страдания, и
страдание его делается
ужасным мучением.
Мучения боли действительно ужасны для людей, положивших свою жизнь в плотском существовании. Да как же им и не быть
ужасными, когда та сила разума, данная человеку для уничтожения мучительности
страданий, направлена только на то, чтобы увеличивать ее?
Я вижу, что она с усиливающеюся быстротою идет к погибели и к
страданиям — душевным —
ужасным.
И теперь только впервые я поняла всю тяжесть, всю
ужасную ответственность доли артистки: смеяться сквозь рыдания, шутить с разрывающимся сердцем, плясать, прыгать и напевать веселые песенки, когда душа погрузилась в самую глубину необъятного моря
страданий!
Мне довелось в своей жизни видеть заброшенного старика в самом
ужасном положении: черви кишели в его теле, он не мог двинуться без
страдания ни одним членом, и он не замечал всего ужаса своего положения, так незаметно он пришел к нему, он только просил чайку и сахарцу.
Были когда-то, говорят, мученики Христа, но это было исключение; их насчитывают у нас 380 тысяч — вольных и невольных за 1800 лет; но сочтите мучеников мира, — и на одного мученика Христа придется тысяча мучеников учения мира, которых
страдания в сто раз
ужаснее. Одних убитых на воинах нынешнего столетия насчитывают тридцать миллионов человек.